Потому что, естественно, это самая лучшая наша работа (смеется)! Почему нужно прослушать ее среди моря релизов, которые выходят каждый день? Ну, потому что Royal Hunt это ситуация, конечно, особая. Группа существует уже больше 25 лет, у нее есть совершенно определенный стиль - абсолютно самостоятельный, по-своему уникальный. Поэтому те, кто интересуется такого плана музыкой, безусловно, только выиграют от того, что прослушают новый альбом. Тем более, что в нем, я считаю, есть все элементы, вся специфика того, что отличает Royal Hunt от всех остальных групп.
“Cast In Stone”, как и все альбомы Royal Hunt, записан и спродюсирован вами. Никогда не задумывались над тем, чтобы прибегнуть к помощи стороннего продюсера, или хотя бы сделать мастеринг материала в какой-либо известной студии за пределами Дании?
Мы это уже делали. Мы делали мастеринг и в Америке, и в Германии. Но дело в том, что мы нашли человека – кажется, это был 96 или 97 год – в студии Audio Planet, Яна Элиассона. И с тех пор со всеми своими работами делаем мастеринг у него. У меня было два или три шага в сторону, но каждый раз я возвращаюсь именно к нему. Потому что его звук, его видение того, что мы делаем, очень созвучны мне. Поэтому у 95% наших альбомов мастеринг был сделан именно у него.
Вот уже почти восемь лет, как в Royal Hunt вернулся «классический» вокалист группы, DC Cooper. При этом, в его отсутствие, Royal Hunt также сотрудничал только с американскими певцами – John West и Mark Boals были полноправными членами коллектива. Почему именно заокеанские вокалисты становились участниками Royal Hunt, в этом есть какая-либо закономерность?
Абсолютно никакой. Вы не поверите, но даже когда мы искали певцов после того, как расстались с Ди Си Купером, то планировали найти кого-то в Европе. Абсолютно та же самая ситуация была с Марком Боалсом. Мы собирали диски, получали всевозможные записи певцом из Европы, но когда ты выбираешь себе вокалиста и выбор у тебя действительно есть, ты выбираешь лучшего. И как-то каждый раз так получалось: в прошлый раз это был Джон Уэст, а потом – Марк Боалс. Мы это абсолютно не планировали, и в этом нет никакого двойного дна (смеется).
25 лет тому назад вышел дебютный альбом Royal Hunt “Land Of Broken Hearts”. Какие чувства, по прошествии времени, вызывает сейчас Ваша дебютная работа? Нет ли желания или конкретных планов как-то отпраздновать четвертьвековой юбилей дебютного релиза? Возможно, сыграть альбом целиком в новом туре?
Дело в том, что у нас слишком много поводов, чтобы праздновать (смеется). То у нас было 20-летие, теперь 25-летие, то юбилей одного из наших альбомов. За всеми этими праздниками горизонта не видно (снова смеет), поэтому нет.
Единственное, что произошло сейчас – это компания, которая занимается нашими винилами, выпустили “Land of Broken Hearts” ограниченным количеством экземпляров, и это можно назвать таким маленьким праздником. Вот так мы немножко отмечаем эту дату.
25-26 лет назад, когда наш дебютный альбом выходил, никто не мог себе пр
едставить, что он может появиться на виниле. К тому времени – 91 год – винил уже практически исчез, и все выходило только на CD и, конечно, мы очень переживали по этому поводу, но в итоге смирились. И вот 25 лет спустя он в конце концов вышел на виниле. Причем, история этого винила очень интересна: вся обложка была переделана, добавлены новые бонус треки и кампания еще продолжается. Сейчас она не настолько заметна на фоне выпуска нового альбома “Cast in Stone”, но история с “Land of Broken Hearts” еще не закончена. Я уже побывал в своем архиве, нашел не выпущенные работы, доводил их до ума и в какой-то момент они тоже увидят свет. Именно те – 90-91 года.
Как интересно! А можно поподробнее рассказать о пластинке? Вы так заинтриговали…
С удовольствием! История действительно очень интересная. Мы работаем с компанией Night of Vinyl Dead, выпускающей все наши винилы, потому что они делают продукцию высочайшего качества. Они сами фанаты винила, поэтому прорабатывают каждую деталь. Когда они предложили выпустить “Land of Broken Hearts” на виниле, тут же появилась идея, как это сделать поинтереснее.
Честно говоря, обложка первого альбома, по моему мнению, была не ах. В то время у нас не было средств, и мы как-то не особо думали по этому поводу. Поэтому я предложил сделать оформление более насыщенным, найти какие-то редкие снимки и так далее. Сейчас в ретроспективе это очень интересно смотрится. Идеально было бы найти снимки того периода, что казалось совершенно невозможным. Но я вспомнил имя фотографа, который делал фотографии 25 лет назад и, спасибо фейсбуку, очень быстро его нашел. Нам повезло - у него оказались сохранены все архивы! Но забавно было не это: когда я позвонил ему в первый раз и только начал представляться, все-таки 25 лет прошло, он сказал: «Как же, как же, помню вас, конечно!» Оказалось, что он живет в паре километров от меня, и я сразу же к нему подъехал. Мы нашли негативы – не все, конечно, но очень много, и нам удалось выбрать удачные снимки. Получилась очень красивая обложка, потом мы нашли фотографии из прессы, в общем, оформление получилось очень интересное!
При встрече я его спросил: «Как так ты нас запомнил? Прошло же 25 лет». И он рассказал мне маленькую историю. Когда мы выпускали этот альбом, денег у нас не было. Наш басист обзванивал фотографов в Копенгагене и рассказывал одну и ту же печальную историю, которую, я уверен, все фотографы в какой-то момент своей жизни слышат (смеется): мы такая-то группа, нам нужно сделать фотографии, но денежки у нас нет, но в какой-то момент денежка обязательно появится и мы вам ее отдадим. Естественно, никто из фотографов не согласился, а вот именно он почему-то согласился. Почему – и сам не понимает до сих пор. И прекрасно помнит эту историю, но даже не то, что согласился сфотографировать группу, у которой нет денег, а то, что шесть месяцев спустя у него зазвонил телефон – это были мы - и сказали: «А вот теперь у нас денежка появилась, мы можем к вам приехать и завезти ее».
Эту историю он рассказывал своим клиентам в течение 25 лет, потому что это был первый случай в его практике, когда ему пообещали вернуть деньги, когда они появятся, и полгода спустя действительно привезли (смеется).
Очень крутая история! Спасибо, что поделились!
На нашей страничке royalhunt.com есть целая секция для тех, кто заказывает какую
-то нашу продукцию, неважно, последний альбом или этот винил – не играет никакой роли. Когда они делают заказ, у них появляется доступ к всевозможной информации из этого раздела. В том числе там есть много историй, связанных с дебютным альбомом. И со временем там появится видео, которое никогда не было опубликовано – мы его тоже нашли. Об этом альбоме можно бесконечно говорить! В свое время мы снимали второе видео на “Land of Broken Hearts”. Первое – “Day in Day Out” – вышло, фанаты о нем знают, но было еще второе которое так и не вышло, хотя и было снято. Сейчас мы его приводим в порядок, и оно тоже будет показано. Как уже говорил, я копался в архиве и нашел много материалов: старые снимки, видео, а еще – несколько вещей, которые мы начали в свое время записывать, но по каким-то причинам они не были задействованы. Из них мы выбрали одну вещь, привели ее в порядок и она тоже будет выпущена на нашем сайте в какой-то момент. Те, кто интересуются Royal Hunt – добро пожаловать! Там много такой вот информации, которая на сегодняшний день может быть не всем интересна, а для поклонников группы на сайте есть целый отдел.
Думаю, многим нашим читателям эта информация будет интересна! И раз уж мы обратились к прошлому, давайте еще детальнее по нему пройдемся. Вашим первым проектом после переезда в Данию был коллектив под названием Apart, не так ли?
Ну, там что-то было до этого, но тут уже все немножко в тумане. Это все было слишком давно. Да, Apart был, безусловно.
Как Вам удалось собрать группу в то время? Это были Ваши друзья по учебе, соседи?
Когда я переехал в Данию, у меня не было никаких амбиций по поводу построения какой-то музыкальной карьеры. Я приехал сюда и пошел учиться в университет на экономическое отделение. Я думал, что именно в этой области я смогу со временем найти себе работу.
Но мне подвернулось практически случайно несколько рабочих проектов, и в одной из компаний я встретился с продюсером. У него была своя студия, он делал джинглы – такие рекламные ролики для телевидения, радио и так далее. Помним, что это была середина восьмидесятых – никакого интернета. Сам он был как музыкант не очень, и ему нужен был человек, который мог бы периодически именно играть и вот так у меня появились музыкальные подработки.
Я появлялся у него в студии где-то раз в две недели, когда ему было нужно, и так я подрабатывал, помимо своей учебы.
Ну, и как бывает в таких ситуациях, когда ты начинаешь крутиться в студиях, то начинаешь встречаться с другими музыкантами, и одно следует за другим. Вокруг меня образовалась группа людей, которая мне была интересна – не все, но кто-то. И вот тут у меня уже начали просыпаться амбиции. В середине восьмидесятых я попал, как теперь модно говорить, во все эти музыкальные тусовки. Начал играть с разными командами, которые музыкально были мне не очень интересны, но нужно было с чего-то начинать, плюс какая-то постоянная работа. Постепенно моя карьера начала смещаться в направлении hard rock и всего того, что мне так нравилось. А Apart… я всегда говорил, что начал писать всю эту музыку из-за того, что не мог ее купить. У меня есть набор групп, которые я слушал лет с 12-13 и все они были очень разные. Не было такой группы, которая бы объединяла все элементы, которые мне нравились в одну. Таким образом и появились первые мои песни – смесь того, что мне нравилось. Сна
чала Apart, а со временем он перерос в Royal Hunt.Известно, что в начале карьеры Royal Hunt активно сотрудничали с Михаилом Райценом (Michael Raitzin), его компания Majestic Entertainment продвигала Royal Hunt на американский и европейские рынки. Как Вы познакомились с Михаилом? И как с большим успехом удалось выйти на японский рынок?
Это две отдельные истории. Мы рано поняли, что Royal Hunt играют музыку очень интернациональную. И впоследствии оказались правы. Мы старались найти контакты везде, где могли. Времена были тяжелые, мы говорим о девяностом годе, когда для восьмидесятых мы были слишком серьезны и слишком заумны, а для девяностых мы уже стали слишком легкими. Мы попали как раз между двух стульев. Мы были отнюдь не Poison и с другой стороны – отнюдь не Nirvana. Найти компанию, готовую выпустить наш альбом в то время было практически невозможно. Невозможно было найти менеджера, который возьмется работать с такой группой, потому что в восьмидесятые мы были слишком прогрессивны, а в девяностых мы вдруг стали очень восьмидесятыми. Очень неудачный был момент, но мы старались.
Мы рассылали демо-пленки повсюду, но никакого результата не было, никто не хотел нас брать. И тогда мы решили выпустить альбом сами, потому что я понял, что мы можем заниматься этим и год и два, но результат будет тот же самый. Я прекрасно знал, что аудитория для Royal Hunt есть, но найти ее было очень тяжело. Мы постоянно играли в клубах, там была хорошая посещаемость и я считал, что, по крайней мере, мы можем напечатать этот альбом и продавать его на концертах.
И нашли компанию, с которой связались и практически сами все финансировали, выпустили этот альбом и для начала продали удивительно много экземпляров. 500, 1000 штук – я сейчас уже точно не помню. Партия была очень быстро распродана, и мы первый раз увидели какую-то денежку. Очень обрадовались и напечатали вторую партию, и она тоже продавалось очень хорошо.
И вдруг мы получили заказ от какой-то компании из Швеции, которая захотела купить 3000 альбомов. А мы в то время уже, как говорится, в деньгах купались (смеется). Раньше на репетицию мы брали одну пачку сигарет на всех, теперь у каждого была своя. Для нас в то время это была роскошь. И тут вдруг 3000 пластинок. Нас это очень заинтересовало, мы провели свое маленькое расследование и выяснили, что они продавали эти пластинки в Японии. Только мы задумались о том, что стоит послать что-то в Японию, когда оттуда к нам стали приходить контракты. Мы, совершенно того не подозревая, занимали лидирующие позиции в хит-листах Японии и уже не одну неделю! Приходя на студию, я каждое утро находил новый контракт, всего их пришло четыре до сих пор помню и даже помню компании, которые их прислали. Вот отсюда и пошла наша японская эпопея.
По поводу Райцена было так. В то время, когда я искал компанию, мы собирали средства, которые были, и меня, поскольку я был представителем группы и очень говорливым, отправляли на встречи со всевозможными компаниями заграницу. Собирали деньги, и я ехал. Однажды мне повезло и удалось поехать в Нью-Йорк. Я пытался встретиться там с музыкальными компаниями, что мне удалось, но это отдельная история, как я их пытался развести их на то, чтобы со мной встретиться – в те годы это было еще возможно. Сегодня уже вряд ли. И представитель компании Epic в Нью-Йроке, не помню его фамилию, только имя – Боб, он со мной ра
зговаривал почти полтора часа. Конечно, он меня не подписал, но в тот момент он как раз подписал Europe и Scorpions на территории Северной Америки, поэтому я и пытался до него добраться. Помню, он сказал: «Моя компания все равно тебя никогда не подпишет, это не наше». Но добавил, что его пригласили на какую-то party, презентация чего-то и он туда идти не может. У нас были схожие музыкальные вкусы, и мы говорили на одном языке, поэтому он отдал мне свой пригласительный билет. Вот на этой презентации я Райцена и встретил. Так что все было очень сложно, особенно по параметрам того времени. Да и по параметрам нынешнего времени тоже.
Ну, сейчас все проще. Сейчас можно сделать симпатичную страничку на facebook или где-то еще и рассылать эту ссылку, отправлять по мылу. Любых людей сегодня можно найти. Все можно сделать, не выходя из дома. В то время нужно было шевелиться (смеется), и это стоило немалых денег.
Вы проделали колоссальную работу. Читая рассказанные Вами истории, любой человек сможет в полной мере осознать, насколько это все было сложно.
Это было очень сложно, да. И это не какое-то хвастовство. Сегодня представить себе, что в группе были настолько большие единомышленники, удивительно. Мы работали – каждый, где мог, и вкладывали в группу. Работа над дебютным альбомом велась три-четыре года. И потом, у нас были очень наивные представления о том, что такое – получить контракт. В то время это казалось самоцелью, конечным результатом. Ты получал контракт с лейблом, а дальше все развивалось, как у всех этих Deep Purple, Metallica и так далее. Так нам казалось в то время. Но мы выяснили, что настоящие проблемы начинаются в тот момент, когда ты подписываешь этот контракт. Количество шоу, которые мы сыграли, я не берусь даже сосчитать. Чтобы достучаться до слушателя, нужно было стучаться во все двери и окна, поэтому играли мы постоянно.
Радио нас играли очень паршивенько: мы опять не попадали в формат. Для тяжелых радиостанций мы были слишком легкими, для легких радио – слишком тяжелыми. Опять та же история с двумя стульями, между которыми мы сидели. И где-то до 95-96 года это все продолжалось. Группа наработала себе репутацию, что у нас получился свой собственный жанр и к нам пришел свой слушатель. И где-то с 95-96 года все пошло довольно гладко, а до этого 8-9 лет не выключаясь, мы работали.
Ваша сольная карьера началась 20 лет тому назад (еще один юбилей!) выходом очень сильной пластинки “Changing Skin”. К сожалению, до сих пор Вы не исполняли живьем песен с этого диска ни с Royal Hunt, ни сольно. Быть может, пришло время включить в сетлист такие шедевры как “Burning Bridges” или “1000 Miles Away”?
Начало сольной карьеры – это была не моя идея совершенно, но компании донимали меня давно с этим. Начиная с выпуска первого альбома. Я всегда от этого открещивался, потому что банально не было времени. Все уходило на Royal Hunt. И где-то в районе 98 года у нас была пауза в деятельности. До этого мы очень много ездили в туры, очень много работали с альбомами, постоянно были какие-то дополнительные релизы, макси синглы, live-альбомы и мы договорились с группой сделать перерыв. Выяснилось, что в этот перерыв мне было очень скучно, честно говоря. И прошло пару недель, у меня стали появляться какие-то идеи и я решил записать этот сольный альбом, согласившись на одно из предложений, которое у
меня в то время было.Были, конечно, предложения поехать с этой программой в тур, но это шло вразрез с моей деятельностью в Royal Hunt. Приходилось делать выбор. А поскольку Royal Hunt – это не только я один, но и еще четыре человека, а на самом деле еще больше – все, кто принимает в этом участие, персонал, с которым работаем – это все большая семья. Подвести их таким образом я тоже не хотел. Поэтому сольная карьера у меня получилась так: я выпускал какие-то сольные проекты только тогда, когда у Royal Hunt была какая-то пауза. Чувство лояльности к этому проекту у меня всегда было очень развито.
А играть сольные вещи в рамках Royal Hunt будет просто глупо. Это очень самостоятельная единица, несмотря на то, что и у меня есть сольные проекты, и все ребята либо выпускали, либо выпускают какой-то сольный материал. Если я предложу сыграть пару моих вещей, тоже самое сделают и остальные, потому что коллектив у нас демократический, и получится каша. Поэтому, в самом начале нашей карьеры, когда только начинались эти разговоры, мы договорились, что Royal Hunt будет исполнять только Royal Hunt. Конечно, случиться может всякое – никогда не говори «никогда», но сложно представить ситуацию, где мне бы пришлось сыграть пару песен из сольного творчества. Но всякое бывает.
Помимо Вашей собственной группы, в 90-е Вы принимали активное участие в работе проектов Prime Time и Narita. Поддерживаете ли Вы отношения с музыкантами этих групп – Kenny Lubcke, Henrik Poulsen, Mac Gaunaa?
О, да, конечно! Не могу сказать, чтобы я принимал какое-то очень активное участие, скажу честно. Хенрик Поулсен – это была его группа, мы были знакомы за много лет до выхода первого альбома Narita и Royal Hunt. Кенни Любке был с Royal Hunt начиная с 96-97 года. Все хоры – Кенни принимал участие, и на моих сольных пластинках, и в RH. Он такой невидимый, шестой член группы. Мы очень хорошие друзья. Он замечательный певец, поэтому и пел на моем сольном альбоме “Changing Skin”. С ним я, конечно, поддерживаю отношения. Остальные ребята исчезли – их я не видел с тех пор.
Нет ли идей по возобновлению совместного сотрудничества?
Группы, как таковой, уже больше нет. У Алана другой проект. Кеннет Олсен занимается в основном студийной работы и не только хор – он принимает и озвучивание фильмов, мюзиклы и так далее. У него нет амбиций в области рок музыки. Ему есть, чем заниматься. Остальные ребята – не знаю, чем они занимаются, я очень давно их не видел.
Интересуетесь ли, как обстоят дела у бывших участников классического состава Royal Hunt?
Они все тут, я их вижу постоянно (смеется). Мы остались очень хорошими друзьями. Я их вижу, если не еженедельно, то ежемесячно точно. И Хендрик, и Стин, и Якоб, и Кеннет – конечно. У Хенрика сейчас своя группа, в которой, кстати, играет Йонас - наш сегодняшний гитарист. Стин вообще ушел от музыки, у него совершенно другая сейчас карьера. Якоб – то же самое. Они ушли от этого. Они посвятили этому тоже очень много лет. А потом времена изменились, мы говорим сейчас о начале 2000х – начался разброд в музыкальной сфере, становилось все тяжелее и тяжелее. Я их прекрасно понимаю: для них это было все равно, что начать сначала. Когда появился интернет, продажи пластинок упали, стало тяжелее, и для них это было все равно, что вернутся в 91 год. Опять поднимать все с нуля – после стольких лет у них такого желания уже не было. Отвечая на Ваш вопрос – они постоянно здесь, постоянно рядом и они по-прежнему принимают участие во всех роялхантовских делах, потому что им это, конечно же, интересно. Они у меня бывают часто, а я – у них и они слушают новый материал, как обычно меня безбожно критикуют (смеется). И по-прежнему я прислушиваюсь к их мнению. Так что, мы не потеряли контакт.
Расскажите о своей работе на телевидении.
Началось это совершенно случайно, как и многое в моей жизни. Один из моих знакомых попросил написать музыку для небольшого документального фильма для норвежского телевидения. Там было буквально минут двадцать. Для меня это была история совершенно новая на тот момент, я согласился попробовать и как-то у меня это пошло. У меня есть несколько знакомых, которые поставляют мне заказы. Но я им не совсем удобен, поскольку могу работать, только когда есть свободное от Royal Hunt время, которые, как и в случае с сольным творчеством, на первом месте. Поэтому работаю с телевидением - не так много и не так часто, но это интересно, потому что я совершенно другого типа людей. У меня совершенно меняется роль и с точки зрения музыканта, и с точки зрения композитора, продюсера и кого угодно.
Если бы у вас была возможность собрать супергруппу своей мечты, с какими музыкантами вы хотели бы сотрудничать?
Да я, собственно, играю в группе своей мечты. И я не пытаюсь польстить тем, с кем играю: это действительно огромное удовольствие – играть с людьми, с которыми тебе и на социальном уровне приятно общаться, и замечательные музыканты.
Андрей, вы довольно часто бываете в России как вместе с Royal Hunt, так и с частными визитами. Лет десять тому назад на одном из московских шоу группы в клубе «Апельсин» Вашими гостями были одноклассники из Вашего школьного детства. Посещаете ли Вы памятные с детства места, Ваш бывший двор на Набережной Тараса Шевченко, поддерживаете ли контакты с кем-то с юношеских лет?
У меня есть один такой приятель. Мы дружим с ним с первого класса. Его я вижу регулярно – мы перезваниваемся, встречаемся при возможности. С остальными как-то нет, но я один раз действительно попал на встречу одноклассников. Было очень приятно повидаться и поболтать со всеми.
С какими чувствами Вы приезжаете каждый раз в Россию? Какой концерт запомнился больше всего?
Сейчас все, конечно, гораздо более ровно. В первый раз, когда мы приехали – это было необычно. Я не был в России столько лет, и приехать в первый раз играть перед российскими поклонниками – это, конечно, запомнилось больше всего.
Каких сюрпризов можно ожидать на московском концерте в апреле?
Группа, которая играет уже 25 лет – ну, какой сюрприз? Не сыграем мы AC\DC, не будем в розовых купальниках – такого плана сюрпризов не будет. Сюрпризом будет то, что мы каждый год кардинально меняем наш сэт-лист. Многие из тех групп, которые я люблю и на концерты которых хожу на сегодняшний день, к сожалению, играют один и тот же сэтлист. Их поклонники знают, что хотят услышать и группа об этом знает. А у меня страх – превратится в такую вот ностальгию. Поэтому каждый год, когда мы выезжаем в новый тур, сэтлист меняется кардинально.
Например, есть шесть-семь вещей, которые поклонники хотят услышать каждый раз, но этого не происходит. Мы эти вещи меняем: берем из нашего золотого фонда, из этих пяти-шести вещей, берем максимум три. Все остальное тоже меняется. На следующий тур эти вещи мы не берем. Как-то на концерте толпа начала скандировать название песни, которую мы играли в прошлом году. И тогда я подумал: «Нет, чтобы услышать эту песню, тебе придется прийти на нас в следующем году!» (Смеется)
Беседовала: Вероника Акелловна
Консультант: Филипп Дегтярев
Благодарим за содействие Евгения Силина, Alive Concerts.
1 апр 2018
|