Sweden Rock Festival 2018
Всё течёт, всё меняется. Не слабеет только любовь к музыке, появившейся однажды в жизни и пробудившей к себе страсть, не желающую отпускать. Именно эта страсть заставляет тысячи меломанов сниматься с насиженных за год в офисах мест, и выдвигаться на встречу с прекрасным – в нашем случае, с восьмидесятническим металлом на Sweden Rock Festival.

Смена владельцев пару лет назад (фестивалем теперь заправляет транснациональная компания Live Nation) в этом году воплотилась в некоторых организационных нововведениях: лёгкой реорганизации фестивального пространства; дополнительных входах для публики; смене пивных спонсоров и т.п. Самым животрепещущим из этих нововведений стало отнюдь не появление выносных порталов и экранов в центре поля перед главной сценой (для тех, кто не шибко горит желанием лицезреть действо у самой сцены), и даже не возникновение заграждений у главной сцены, разделяющих теперь поле на ближнюю и не совсем ближнюю зону (что устранило даже теоретическую возможность давки, и позволило тем, кому это необходимо, трясти хайром, не задевая оным соседей), и вовсе не исчезновение “языка” у главной сцены – а исчезновение туалетов у Rock Stage и Sweden Stage, которое оплакивали все.

“Туалеты – наше всё!..” – читалось в глазах слегка растерянных их отсутствием желавших облегчиться в привычном месте волосачей и нашивочников. Что ж, придётся в пожеланиях организаторам на следующий год писать не имена желанных групп (как это заведено в форме на сайте SRF), а просьбы трудящихся о возврате тубзиков на их исконные места. За исключением этого лёгкого казуса (в конце концов, как гласит народная мудрость, “много пива пить – просмотру металл-концертов вредить”) Sweden Rock Festival, как и предыдущие 26 лет, был на высоте – как по подбору участников концертной программы (все билеты на фестиваль были проданы ещё в ноябре – после того, как огласили хэдлайнеров в лице Judas Priest, Оззи и (главное!..) Iron Maiden), так и по составу вполне себе взрослой публики, отдельные представители которой выглядели не менее ярко и самобытно, чем артисты на сценах – а другие изо всех сил старались от них не отставать.

Помимо несказанно греющей душу приятной предсказуемости – из года в год около 30.000 скандинавских – и не только – металлистов на все 120% уверены, что Sweden Rock Festival станет для них главным событием металлического лета не только благодаря тёмному пиву и кое-чему покрепче за завтраком, а тем, что SRF-2018 ознаменовался несказанно греющим душу фактом: все хэдлайнеры, как один, выступили с блеском, и никто из них не разочаровал.

Анализируя состав выступавших в это самое жаркое за последние 200 лет в Швеции, воочию видна тенденция музыкальных фестивалей: укрупнение (читай: “сильное удорожание”) хэдлайнеров и как следствие – уменьшение числа середнячков с именем на грани легендарности, а также увеличение доли менее значимых (читай: “относительно молодых”) групп. Это в особенности справедливо для металл-фестивалей, ведь в этом жанре за последние 15 лет появилось не так много исполнителей под стать столпам прошлого, так что приходится мириться с тем, что эти самые столпы с каждым годом снимают всё большие финансовые “сливки” с организаторов, и те вынуждены перекраивать сетку выступающих в угоду “именам”, обеспечивающих гарантированный солд-аут.
Iron Maiden выступили мощнее не бывает. И дело было не во впечатляющей сценической бутафории – самолёте Spitfire во время “Aces High”, трогательных тряпичных задниках на верёвках в количестве 15-ти штук, церковно-витражных окнах, огнемёте Диккинсона, надувном Икаре и не менее надувном чёрте рогатом. Сия сценическая машинерия лишь обрамляла мужицкую ауру песен Мейден, их крепкий внутренний стержень, помноженный на подлинную – абсолютно не бутафорскую! – английскость. Даже самые нудные эпические песни (“The Clamsman” и “For The Greater Good Of God ”) в изрядно перетасованном сет-листе Мэйден казались чуть лине хитами, что уж говорить об истинных шедеврах в виде “The Evil That Men Do”. Ярче остальных прозвучали “The Wicker Man” и “The Number Of The Beast” – волшебная сила искусства, да и только!..

Вплотную приближающимся по своему бронебойному заряду к выступлению любого из хэдлайнеров стал концерт Берни Торме – крепкий, как алмаз, рок, исполненный с умением, внутренним надрывом и сильнейшим чувством. Это был не замшелый и умело эксгумированый хард-рок из ностальгического болота – напротив, это музыка прямиком из того самого времени - и от тех самых музыкантов, благодаря таланту которых и рождались лучшие песни в металле, одним словом, 1981-й forever. Под стать Берни были и его одногруппники из состава пауэр-трио: подвижный и улыбчивый басист, не перестававший плясать гопака и вприсядку, и мощный барабанщик, грозно выпиравший во все стороны, словно ему было тесно за своей установкой.

Для меня было загадкой, почему почётное время выступления – в ночи, сразу после хэдлайнера в лице Мэйден - досталось Kreator, а не Helloween, которые в тот же день играли под вечер. Моё недоумение развеялось после того, как я посетил оба концерта. Helloween, они же Pumpkins United – беспроигрышный вариант для ностальгирующей по 80-м публике: все вокалисты – в строю, программа – пальчики оближешь, сценическое убранство – на уровне. Одним словом – сплошной экстаз. Вот только вся эта концентрированная юбилейность всеми своими конечностями коренится в прошлом – и это было воочию видно в сравнении с концертом Kreator, которые на протяжении последних лет пятнадцати от этого ностальгизма настырно отбрыкиваются, стремясь быть актуальными и современными настолько, насколько это возможно, не изменяя своему собственному стилю. В ночи передовые решения сценического шоу Kreator (несколько групп экранов в виде церковных витражей с индивидуальным видеорядом в каждой отдельной группе, тщательнейшим образом продуманное использование пиротехники и филигранное современное световое сопровождение) даже несмотря на обилие классики в программе их выступления не оставляло феерически-ностальгическому шоу Helloween никаких шансов, наглядно демонстрируя, что в творческом соревновании групп одного и того же поколения – и даже из одной страны – выигрывает тот, кто живёт днём сегодняшним, а не беззастенчиво выжимает соки из былых заслуг.
К категории ретро-деликатесов и важнейших дополнений, выгодно оттенявших и органично дополнявших главные блюда Sweden Rock Festival-2018, относились Torch – абсолютно неинтеллигентная легенда скандинавского метала - хэви-металлическое безумие с голой задницей в татуировках под занавес их выступления; Turbonegro – гаражно-слиз-металлический и ёрническо-провокационный норвежский ансамбль, чей культ вполне заслуженно выплеснулся за пределы Скандинавии и достиг стран центральной Европы; редкие гостьи из-за океана – и из эпохи многоэтажных MTV-шных начёсов и проникновенных девичьих баллад Vixen, которые, как и их европейские соратницы по оружию Girschool словно законсервировались в своих лучших годах благодаря своим песням, и, конечно же, Madam X – гордые герои третьего эшелона первой половины 80-х – тех лет, когда деятели третьего эшелона по качеству материала – уже не говоря о качестве сопутствовавших им видеоклипов - вполне могли дать фору суперзвёздам дня сегодняшнего.

Британия – владычица морей и хэви метал даже в XXI-м веке: все хэдлайнеры SRF-2018 были англичанами, и Оззи – едва ли не самый английский англичанин и человечный человек из них. Ранним утром в день его выступления на главной сцене был водружён нечеловеческих размеров крест, чтобы сходу обозначить, кто здесь сегодня главный. Во время выступления Pretty Maids и пр. этот крест был задрапирован драпировкой – но только из вежливости. Несмотря на статус всепланетной селебрити Оззи для большинства металлистов так и остался тем же самым чуть сутулящимся и любимым плюшевым мишкой, сомнамбулически передвигающимся по сцене и исполняющим на одной ноте песни, ставшие олицетворением жанра. Кто-то (как и ваш покорный) ожидал не просто песен – коих было в достатке, и “I Don’t Wanna Change The World”, и попурри с “No Rest For The Wicked” (1988), и “Desire”, и “Road To Nowhere”, а фирменных междометий, которые, возможно, наряду с песнями также помечены у Оззи в сет-листе – и классические репризы “Ай кент хиэр ю!”, “Шоу ми йо хэндс!” и “А ю факин крейзи?!” были исполнены со смаком и блеском. Оззи хлопал в ладоши, зыркал глазами и улыбался – то же самое радостно делала и публика, а в воздухе искрилось и блистало безграничное счастье, упруго перепрыгивавшее, как пинг-понговский шарик, со сцены в поле и обратно на протяжении полутора часов.
Brian Downey Alive & Dangerous, выступавшие чуть ли не первыми в самый первый день фестиваля, вторили концерту Берни Торме, состоявшемся двумя днями позже – как идентичностью формата (пауэр-трио), так и удивительной аутентичностью исполнения: если закрыть глаза, то можно было легко унестись в середину 70-х – настолько легковесно, никуда не торопясь, совершенно не напрягаясь и не стремясь “соответствовать” играли двое двадцати-с-чем-то-летних гитариста под присмотром барабанщика-аксакала – и приходилось в очередной раз убеждаться, насколько многое в музыке зависит от барабанщика!..

Вслед за Грэмом Бонетом год назад в очередь нахально поражать своей вокальной и физической формами протиснулся Гленн Хьюз, который глядя на успех последнего тура своего былого коллеги Ковердейла также состряпал программу из песен, на лаврах которых ему вполне резонно почивать. Всё так, но не совсем. Это самое почивание в интерпретации Гленна Хьюза не выглядело, образно говоря, вальяжным валянием лениво закутавшегося в перину грузного “олдаря”, потерявшегося в собственном прошлом, а представляло собой энергичные прыжки на упругом батуте в исполнении словно помолодевшего лет на тридцать музыканта в кедах “с мячом”, обширных бакенбардах и клешах “от колена”. “Ай да Хьюз, ай да сукин сын!..” – рефреном проносилось в моей голове, когда я был вынужден нехотя ретироваться на автограф-сессию Rose Tattoo, пропустить которую было никак невозможно.

Легендарность Rose Tattoo обратно пропорциональна частоте их выступлений в Старом Свете – редкая птица долетит до середины Днепра, и редкая австралийская группа подобного статуса доедет до Европы. Лёгкой сенсацией возрождённого Энгри Андерсоном состава Rose Tattoo стало участие в нём басиста Марка Эванса, навечно застолбившего себе место в рок-истории как участника AC/DC былинных лет 1976 -1978 гг. и ответственного за запись бас-гитары на “Let There Be Rock” (1977). Выступление Rose Tattoo на главной сцене стало одним из трёх лучших концертов фестиваля – обилие высококачественного материала позволяет этой группе без особых усилий составить программу Greatest Hits, и если их ближайшие соратники (рука не поднимается написать “конкуренты”) AC/DC берут мощью, напором и всесокрушающим драйвом, то Rose Tattoo играют почти всё то же самое, только с неторопливым и расслабленным блюзовым оттягом, с душой и с подкупающей искренностью, чем моментально располагают к себе даже тех, кто мог слышать их ранее лишь краем уха. Энгри эмоционально закатывал глаза, не стесняясь демонстрировать публике своё несказанное удовольствие от погружение в море ро-н-ролла, мягко обволакивавшего тех, кто сгрудился послушать Rose Tattoo у главной сцены. “Rock’n’Roll Is King” – это точно, и не зря некоторые участники группы сопровождали свои подписи на автограф-сессии аббревиатурой “T.F.F.T.” (“Tatts Forever – Forever Tatts”). Словно вторя этому, в приливе чувств во время выступления Энгри произнёс со сцены: “Братишки и сестрёнки, я верю в то, что ничто на самом деле не заканчивается!..”

Выступление Buckcherry началось по-деловому: неспешно материализовавшись на сцене в наглухо застёгнутом сюртуке с карманами, в очках Ray Ban Aviator и со строгим выражением лица Джош Тодд приступил к своим непосредственным обязанностям. Под палящим солнцем его одногрупники и он сам довольно быстро раскочегарились, очки полетели в одну строну, сюртук – в другую, обнажив неумеренно зататуированный торс, и Джош Тодд принялся заразительно отплясывать, благо что сет-лист он состряпал - фестивальней не придумаешь. Так Buckcherry и провели весь свой час на сцене – и впустую потраченным временем его считать никак нельзя.

Досконально знакомое имеет свойство ускользать из памяти – так случилось и с сетом The Quireboys, чьи паб-роковые песни настолько сильно впитались в фестивальное подсознательное, что на поверхности лишь остался лишь сухой остаток глубочайшего удовлетворения и послевкусие удовольствия. Яркие детали в памяти напрочь отсутствовали - и слава богу, The Quireboys выступили в роли знакомых тапок – уютно и по-домашнему.

Положа руку на сердце, никто не ожидал откровений и от Bullet: истерично-юмористичный вокал, упругий ритм “AC/DC форева”, напористость и молодецкая компетентность обильно концертирующей команды – под вечер первого дня фестиваля именно того и надо было купавшимся в фестивальной феерии скандинавским и прочим любителям тяжёлого рока.

Напористость и рок-н-ролльная агрессия во время выступления Pretty Maids были на высоте – тяжёлый металл, как и полагается, податливо плавился под жарким полуденным солнцем, и радостно концентрировался в атмосфере у главной сцены. У Pretty Maids не получилось на стыке 80-х – 90-х пробиться в высшую лигу европейского хэви-метал – ну и пусть, зато они с невероятным упорством продолжают начатое однажды, и именно это упорство с завидным постоянством воплощается в концертах и альбомах этой группы.

Готически-воинствующие The 69 Eyes - все в чёрном - забавно выглядели под палящим в 13:30 солнцем – волей-неволей приходилось задаваться вопросом: не превратятся ли они вдруг в пыль и не расплавятся ли на такой жаре, как не менее готичное на вид пирожное “Картошка”? Впрочем, сам их концерт абсолютно никаких нареканий не вызвал: готично, вязко и размеренно - всё по-взрослому.

Выступление Doc Holliday, напрочь забытых героев американского южного рока начала 80-х, не дотянувших до статуса легенд, стало неожиданно приятным – да так, что вошло в пятёрку лучших концертов фестиваля. Из классического состава группы в строю остался лишь клавишник и вокалист Эдди Стоун, гордо восседавший у кромки сцены за “Хэммондом” (не бутафорским ли?!.), то балагурил, ёрзая на стуле: “Ребят, уже полконцерта позади, а я – ни в одном глазу, давайте выпьем!..”, и опрокидовавшим после этого залпом бутылку пива, то выдвигался на “язык” сцены и расшвыривал публике, словно сеятель облигации, футболки Doc Holliday. Остальные участники нынешнего состава группы – музыканты высочайшего класса и профессионалы высокого полёта. Гитарист Майкл Джилберт, исполнил почти всю программу, закрыв глаза, с видимым удовольствием погружаясь в прекрасные песни с двух первых - и самых успешных - альбомов Doc Holliday из самого начала 80-х. И дух того времени, когда на американских радио-волнах царили 38 Special, Molly Hatchet и Blackfoot, жизнерадостно искрился в полуденном мареве у Rock Stage.

В часовой программе Girlschool “ветеранства” не было и в помине – их ядерно-рок-н-ролльный вихрь бушевал с такой силой, что искры так и летели из глаз не слишком юных, но от того не менее обаятельных и привлекательных участниц ансамбля. Глядя на Ким МакОлиф и её сестрёнок по оружию казалось, что они, как и Мэйден, с каждым годом лишь молодеют. В чем тут дело – непонятно: то ли в том, что именно это поколение музыкантов “выстрелившее” на рубеже 70-х – 80-х аббревиатурой NWOBHM, было слеплено из какого-то особенного теста, то ли просто – в волшебной силе рок-н-ролла, не позволяющей снижать накал юношеского задора на протяжении многих лет.

Похоже, жизнерадостные улыбки не сходили с лиц участников Uriah Heep целый день по окончании их автограф-сессии: на сцену Мик Бокс и Ко. вышли в том же самом приподнято-курортном расположении духа, и ироническая предпенсионная жизнерадостность их мироощущения - мол, “мы всё ещё здесь, и нам всё это чертовки нравится!” – так и витала в воздухе в обрамлении старообразно-праздничных звуков “Хэммонда”, красной нитью пронизывавших всю предсказуемую – тем и приятственную – программу Uriah Heep, в которой среди общеизвестных песен затесался и новый номер с готовившегося к выходу 25-го студийного альбома группы.

Выступления Judas Priest многие ждали, затаив дыхание не только потому, что эта группа - святыня для ортодоксальных металлистов. Скорее, потому, что эта проклёпанная святыня растворяется в прошлом и уходит в область преданий прямо на наших глазах, так что каждый их тур, концерт и уж тем более новый альбом – это праздник со слезами на глазах, с сединою на висках – и не только на висках. За бортом концертной программы Прист остались многие “завсегдатаи” их выступлений последних лет (“Sentinel” и пр.) – в их фестивальном сет-листе-2018 был сильнейший перекос в сторону дремучей классики 70-х – именно тех лет, на которых и зиждется культ группы. Многие предпочли бы услышать побольше песен 80-х, но хозяин – барин, спасибо и за невероятно трогательно прозвучавшую редкость в виде “Night Comes Down”.

В прямом смысле бросалось в глаза сильно улучшившееся качество видеоряда в сравнении со смехотворными картинками предыдущего тура – впрочем, Присты никогда не отличались внимательным отношением к качеству клипов и т.п. Во время первого соло в “Painkiller” на экранах появился Гленн Типтон, исполняющий это самое соло на видео – и у многих застрял ком в горле: это выглядело как поминки по ушедшему со сцены – но не из жизни – лидеру группы. 30-тысячная толпа вздохнула с облегчением, когда в скором времени на сцену вышел всамделишний Гленн Типтон в бейсболке, и исполнил со своими одногруппниками три последние песни программы, “Metal Gods”, “Breaking The Law” и “Living After Midnight”.

Прист закрывали фестиваль, и несмотря на странное отсутствие пиротехники во время их выступления (лишь в ходе “Painkiller” из крестов в глубине сцены шарахнули слабые всполохи огня), появление Типтона на сцене стало эмоциональным триумфом над возрастом и неумолимо бегущим временем, а также ярким примером того, что из хэви-метал, как и из мафии, можно уйти только одним способом. Priest is forever!

Ежегодный праздник классического тяжёлого металла был завершён на оптимистичной мажорной ноте, и название последней песни, исполненной Judas Priest в этот день, “Living After Midnight”, вторило словам Энгри Андерсона, которые тот произнёс с той же сцены парой дней ранее: “Я верю, что ничто на самом деле не заканчивается!..” И это действительно так - пока музыка, звучавшая на сценах Шведского Рок фестиваля в эти четыре дня, продолжает звучать в сердцах тысяч людей. Мы тоже в это верим, Энгри!..

Выражаем благодарность за предоставленные аккредитации.