 |
 Являясь краеугольным камнем христианского вероучения, догмат о Пресвятой Троице в то же время есть догмат таинственный и на уровне рассудка непостижимый. Наш разум встает в тупик перед открывшейся реальностью Божественной жизни. Он бессилен понять, каким образом Троица одновременно есть и Единица.
В областях, бесконечно далеких от христианской религии, неожиданно возник подобный парадокс. Лучше не пытаться понять и объяснить, как один one-man-band превратился в триединое чудище, поделившее имеющееся наследие в неравных долях между собой. Проще либо принять это, либо попросту игнорировать факт появления у "Отца" "Сына" и "Святого Духа" - проектов, озаглавленных ирландскими глаголами Gortaigh и Táthaigh. EP "Grasses Dúchais" отнесен к наследию Gortaigh, как и сладжевый танк "Immaculacy", более того - подается в качестве прямого наследника той махины. "Отмороженный нордический сладж", если верить пресс-релизу.
А верить ему, пожалуй, стоит. Поток первобытной грязи обрушивается с милосердием дубины в руках неандертальца, крушащей череп зубра. Неспешной поступью нарочито примитивные структуры загоняют в ловушку, аки мамонта, дабы низвергнуть целый камнепад немилосердно давящих риффов, превращающий некогда полное сил тело в безжизненную тушу. Происходящее мрачно, грубо-неотесанно и как-то особенно, по-первобытному жестоко. "Grasses Dúchais" с упоением бултыхается в древних болотах, не выказывая ни малейшего желания "очеловечиться", обрасти полноценными инструментальными аранжировками, не говоря уж про удобочитаемый саунд. Впрочем, совсем уж без прогресса дело не обошлось. В сравнении с "Immaculacy" новый EP обзавелся вполне сносными гармониями, придающими приятную глубину материалу. Мелодичная окаемка здесь хоть и возникает словно сама по себе, однако поселяет в жилы приятный холодок: хоть что-то тут пытается соответствовать романтизму обложки и лирической начинки.
Да, о лирике. По сути, нам представлены два "флористических" сюжета за авторством Константина Бальмонта, но при прослушивании релиза этот факт не играет ни малейшей роли. Разборчивость вокала (оба слова одинаково заслуживают кавычек) здесь находится на историческом, абсолютно низшем уровне. В первой (и лучшей здесь) композиции, "Féar Cleite", это и вовсе некий шелест, шорох, который скорее угадывается. Лишь засэмплированный бонус устами героя знаменитой поэмы "Ворон" Эдгара По "говорит" со слушателем относительно внятно...
... А "Ковыль" все же очень хорош. Одна из лучших работ несвятой троицы на данный момент. Еще один претендент на звание отличного индикатора того, стоит ли вам углубляться в творчество "расщепленного" Хиазма дальше, или же забыть это неторопливое, методичное звуковое насилие, как страшный сон. Жаль, "Камышам" выступить с той же мощью не удалось. |
 |
( 8 )
Возникает над курганами.
Месяц меркнет, омрачается,
Догорающий и тающий,
И, дрожа, ковыль качается,
Точно призрак умирающий.
Сána / Камыши
Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.
О чем они шепчут? О чем говорят?
Зачем огоньки между ними горят?
Мелькают, мигают - и снова их нет.
И снова забрезжил блуждающий свет.
Полночной порой камыши шелестят.
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.
В болоте дрожит умирающий лик.
То месяц багровый печально поник.
И тиной запахло. И сырость ползет.
Трясина заманит, сожмет, засосет.
"Кого? Для чего? - камыши говорят,-
Зачем огоньки между нами горят?"
Но месяц печальный безмолвно поник.
Не знает. Склоняет все ниже свой лик.
И, вздох повторяя погибшей души,
Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.