Arts
ENG
Search / Поиск
LOGIN
  register




Интервью
Interview
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z #


Jon Lord



Благословленное поколение музыкантов



Prologue
Разговор с такими музыкантами как Jon Lord – всегда праздник. И не потому, что бывает редко, а потому, что тебе каждый раз предоставляется уникальный шанс из первых рук узнать, как творилась та музыка, которую сейчас называют вечной. А беседы о вечном не могут быть короткими, они могут быть только интересными! И хватит больше предисловий – беседа все скажет сама за себя…
Jon Lord
Привет! Это Ксения из Russian Darkside.

Привет! Джон на проводе. Как у тебя дела?

Нормально, а у вас?

Просто отлично, здесь такой прекрасный день!

В Москве сейчас не так замечательно - холодно, ветрено, снег идет…

О, мне очень жаль (смеется). У нас тут солнце светит вовсю и +30, так что…

Ой, я вам завидую (смеется). Ну хорошо, приступим?

Да-да, конечно!

Прежде всего, я очень рада говорить с Джоном Лордом, человеком, который сделал так много для рок-музыки – не только в Великобритании, но и по всему миру. И первый вопрос достаточно банален, но актуален для нас. С какой программой вы приедете в Россию, и будет ли она сильно отличаться от программы европейского тура, где вы полностью исполняли “Sarabande”?

Да, в России я буду играть. В прошлый свой приезд я исполнял “Concerto for Group and Orchestra”, а в этот раз я буду играть сюиту “Sarabande”, другие песни из моего сольного творчества и песни DEEP PURPLE с оркестром, как всегда. Надеюсь, это хорошая смесь.

Определенно! А собираетесь ли вы снимать концертный DVD где-нибудь, или это будут просто концерты без видеосъемки?

Я бы хотел это сделать, но у меня пока не было такой возможности. Мы сняли видео несколько лет назад, но оно получилось не очень хорошим. Хотя я надеюсь снять DVD в следующем году, в этот раз такого не будет. Буду просто я живьем (смеется).

А какую страну вы бы выбрали для съемки DVD? Какая публика вам нравится больше всего?

Хороший вопрос. Но дело не в том, какая страна мне нравится больше всего, а в том, что в разных странах публика реагирует по-разному. Где-то люди более оживленные, где-то более вежливые, где-то, знаете…

Сумасшедшие?

Да, некоторые аплодируют и кричат. Но, как правило, я вижу, что слушатели на моих концертах, по крайней мере, понимают, что я пытаюсь сказать и сделать. Так что я могу снять DVD где угодно, от Краснодара до Нью-Йорка, это не имеет значения. Важно, что я чувствую, когда делаю музыку.

Понятно. Реакция поклонников, теплота, с которой принимает вас зал…

Да, ведь, в конце концов, мне нужна именно реакция зала. Я хочу сказать, мы не в вакууме музыку делаем, мы создаем ее, чтобы оказать воздействие на слушателей, может быть, изменить их отношение к чему-то, или дать им эмоции, которые они не ожидают, и так далее. Для меня музыка является взаимодействием. От моего сердца к вашему, и, надеюсь, обратно от вашего к моему.

А кто в этот раз будет исполнять вокальные партии? Ну и, конечно, многие интересуются, будете ли вы исполнять “Child in Time” на этих концертах.

Будут те же вокалисты, с которыми я приезжал в прошлый раз, Стив Бальзамо и Катаржина Ласка из Польши. Они уже три года поют у меня, и они мне очень нравятся, потому что исполняют мои песни с правильными эмоциями, с нужными чувствами. Само собой, я буду играть “Child in Time”, это очень мощная песня, она со мной уже почти 40 лет. Разумеется, я буду исполнять ее.

Кстати, что касается этой песни… Не задевает ли вас, что иногда люди приходят на
Jon Lord
ваши концерты лишь для того, чтобы услышать ее и еще две или три песни DEEP PURPLE, и не всегда понимают тот материал, который вы создали вне группы?


Ну, если это значит, что у меня есть возможность показать им что-то еще, тогда я в любом случае рад, что они пришли на концерт, потому что они могут обнаружить, что в моем репертуаре им нравится что-то помимо песен DEEP PURPLE. И может быть, они уйдут с концерта, удивляясь тому, что открыли для себя что-то новое. Знаешь, я надеюсь, что люди понимают, что я делаю то, что делаю, потому что испытываю страсть, потому что я искренне верю в то, что это хорошо, это важно, это нравится людям и имеет какую-то ценность. И это звучание, которое создают хорошие рок-музыканты и хороший симфонический оркестр вместе – вы запомните его надолго. Так что, если они пришли, чтобы послушать две или три песни, я думаю, они уйдут с концерта счастливыми и удивленными.

Когда вы даете концерты в Европе, бывает ли такое, что люди позволяют себе кричать что-то вроде «Сыграй DEEP PURPLE!», «Больше песен DEEP PURPLE!». Честно говоря, мне иногда становится стыдно за мою страну, когда здесь происходит такое.

Нет, такого практически не случается, и в прошлый мой приезд в Россию такого не было. Люди были очень вежливы, очень щедро делились со мной своими эмоциями, слушали то, что я играл, с открытыми сердцами. Тогда русские слушатели произвели на меня сильное впечатление. У меня вообще не было каких-то серьезных проблем. Конечно, иногда кто-то приходит на концерт, толком не зная, что это за концерт такой вообще. Я не могу винить людей за это, но сам я так не поступил бы. Я имею в виду, если бы я пришел на концерт, и мне бы не понравилась музыка, или я бы понял, что этот концерт – совсем не то, что я думал, я бы просто повернулся и тихо ушел (смеется), и я уверен, ты бы поступила так же.

Мне кажется, это единственное правильное решение.

Верно. Конечно, меня с DEEP PURPLE связывает очень долгая история, но было бы глупо, если бы я на концертах исполнял только материал DEEP PURPLE, - в конце концов, для этого есть сами DEEP PURPLE. Если вы хотите послушать их песни, вы просто идете на их концерт. А я пытаюсь дать вам свою музыку и свои чувства, ну и свою интерпретацию песен DEEP PURPLE, которые я люблю. И я надеюсь, люди это понимают.

Обязательной и очень важной частью ваших концертов является симфонический оркестр. А сколько времени требуется музыкантам оркестра, чтобы выучить ваш материал? Как вы взаимодействуете с ними?

Оркестры бывают разные. Вообще, оркестр – не какая-то единая формация. Это 80 человек и 80 различных взглядов на музыку и ее исполнение, и именно это делает оркестр таким чудом. Это совокупность индивидуальных чувств, дающих в итоге единое звучание. Это чудесный механизм, оркестр, и разным оркестрам требуется разное время, чтобы разобраться с тем, что я написал. Должен сказать – и я очень благодарен за это – что 99% времени у меня не возникает проблем. Музыка, которую я пишу, иногда бывает очень сложной, но я думаю, оркестр получает удовольствие от того, что играет ее, так что в подавляющем большинстве случаев они очень быстро принимают эту музыку и играют с радостью. А общаемся мы на языке музыки, и одним из самых простых способов описать, чего ты хочешь в музыке, является использование итальянских му
Jon Lord
зыкальных терминов, которые практически универсальны и понятны каждому. Если ты хочешь, чтобы что-то игралось быстро, то говоришь “allegro”, что на итальянском означает «быстро», и практически любой музыкант в мире это поймет. У меня всегда хороший диалог с дирижерами, а дирижер, с которым я буду работать в Санкт-Петербурге и Москве, итальянец, но он отлично говорит на русском и английском. Фабио Мастранджело – прекрасный человек, и у меня нет никаких проблем в общении с ним. В общем, музыканты всегда смогут найти способ объясниться.

И понять друг друга.

Да, мы всегда сможем это сделать, потому что у нас есть общий язык, и это сама музыка, которая является универсальным средством коммуникации.

В любой стране, да. А были ли случаи в вашей концертной деятельности, когда оркестр не соответствовал вашим ожиданиям, или результаты были хуже желаемых?

“Да” на первую часть вопроса. Иногда они не отвечали моим ожиданиям, но не часто, и, я скажу, что это никогда не было «хуже», просто по-другому. Как я сказал, иногда оркестру очень сложно сыграть что-то. Я не облегчаю людям жизнь, не говорю, что это легко, но я надеюсь, что им интересно играть мои вещи. Однако для этого требуется упорная работа, и иногда некоторым оркестрам, не привыкшим играть на таком высоком уровне (я имею в виду не громкость, а интенсивность), требуется больше времени, чтобы сыграть так, как нужно мне, так что, бывает, я немного разочаровываюсь, но это происходит редко. Но по большей части, знаешь, все концерты отличаются друг от друга, потому что это разные оркестры, разные дирижеры, разные города, разная публика, разные дни – так много факторов…

Разное настроение...

Точно! И это делает каждый концерт уникальным переживанием, и поэтому мне это так нравится. Ты не играешь одно и то же каждый вечер. Музыка может выглядеть одинаково на бумаге, но когда она звучит в воздухе, когда обволакивает слушателей, проникает в сердца и умы людей, она каждый раз звучит по-другому. Поэтому мне это так нравится. А иногда разные оркестры по-разному воспринимают одно и то же произведение, и это замечательно. В общем, мне с оркестрами всегда везло.

То есть по большей части они понимают, что вы хотели сказать тем или иным произведением?

Думаю, да, и моя музыка очень эмоциональна. Это не особо интеллектуальная музыка. Я пишу не головой, а сердцем, потому что я не знаю, как писать интеллектуальную музыку. И мне кажется, это связывает меня с другими музыкантами.

Прошлой осенью стало известно, что вы собираетесь сочинить программу для оркестра с литаврами. На каком этапе эта работа сейчас?

Это произведение на самом деле является концертом для хаммонд-органа и оркестра с литаврами. Примерно через год оно будет исполняться на фестивале в Осло, в Норвегии. Работа пока еще на начальной стадии. Я написал большую часть музыки, но еще не аранжировал ее для оркестра, так что я до сих пор работаю над этим. Мне нужно произведение, которое я смогу играть на хаммонде с оркестром, и я использую литавры как сольный инструмент, так что я надеюсь, это произведение понравится людям. Но оно еще не закончено, так что я больше ничего не могу сказать. Я просто не знаю, что, в конечном счете, получится (смеется).

А эта программа будет представлена где-то еще, помимо Осло, в других странах?

Да, я надеюсь на это. Я хотел бы играть ее, где только можно, для всех, кто хочет ее услышать. Главное, чтобы меня пригласили. (смеется).

Меня всегда интересовал один вопрос, и я всегда задаю его англичанам. Почему так получается, что английские музыканты первыми изобретают что-то новое и начинают использовать это в своей музыке, в разных стилях? Потом музыканты других стран берут эти новшества, начинают использовать их в музыке и добиваются успеха, но почему путь всегда прокладывают англичане?

Хм, интересная мысль. Черт возьми, это очень хороший вопрос! Думаю… Давай вернемся к взрыву популярной музыки в 60-х. В то время в Англии было поколение музыкантов, которые интересовались… как бы это лучше сказать… мы были очарованы, захвачены тем, что приходило из Америки – черный блюз, американская народная музыка, джаз и так далее. И в 50-60-х годах все это проникло в нашу кровь, и мы взяли эти американские влияния и изменили их, подогнав под наш образ мыслей. Британия – маленький остров, и в то послевоенное время росли промышленные города, а молодые люди искали что-то в музыке. Наверное, наиболее очевидными примерами того, что произошло, будут THE BEATLES и THE ROLLING STONES. Это два лучших примера того, что мы сделали с американской музыкой.

Определенно.

А потом, конечно, мы отправили эту музыку в мир, и она вошла в Европу и пошла дальше, а потом другие страны начали изменять ее по своему вкусу, по своему желанию, и это-то и есть самое чудесное в музыке – она путешествует, меняется, мутирует в разных странах, но сохраняет свое сердце и эмоции, говорит на одном языке. А в Британии в это важное время, в 60-х и начале 70-х, у нас, молодежи, была сила, желание и свое видение музыки, и это было очень-очень сильное видение. Оно было подхвачено целым поколением людей, которым действительно очень нужно было найти что-то в музыке. И что интересно, это поколение музыкантов, мое поколение, - мы до сих пор здесь, и мы продолжаем играть. И мы до сих пор чувствуем, что эта музыка принадлежит нам, и мы ведем ее в разных направлениях и разными способами. Некоторые группы отошли от хард-рока к исполнению более мягкого рока, некоторые вернулись обратно в блюз. Я вот до сих пор играю блюз, этим вечером мы даем блюзовый концерт в Германии, а через несколько дней я приеду к вам, чтобы сыграть с оркестром. Так что мы – благословленное поколение музыкантов, потому что мы росли в то время, когда музыка просто взорвалась по всему миру… Хм, извини за столь продолжительный ответ.

Нет-нет, очень интересно!

Надеюсь, я смог более-менее внятно объяснить.

Вне всяких сомнений. Что ж, недавно вы приняли участие в записи благотворительного сингла с Тони Айомми, Яном Гилланом и другими известными музыкантами. В каком стиле написаны эти песни? И как вы думаете, способны ли люди все еще сочувствовать и сопереживать и не расценивать такие вещи только как пи-ар-ход со стороны музыкантов, желающих заработать?

Все деньги от продаж этого сингла пойдут народу Армении, я имею в виду строительство музыкальной школы в Армении, для этого он и предназначен. Думаю, намерения Яна Гиллана и Тони Айомми в этом отношении достойны восхищения, потому ч
Jon Lord
то они искренне хотели помочь, когда Армения пострадала от жуткого землетрясения (Ян Гиллан и Тони Айомми участвовали в акции Rock Aid Armenia, направленной на сбор денег для пострадавших от землетрясения в 1988 году. Приехав в Армению 20 лет спустя, Ян и Тони обнаружили, что единственным зданием, которое не было отстроено заново, была музыкальная школа, и решили собрать деньги на ее строительство – прим. пер.). Я думаю, это очень, очень благородно, и если какие-то журналисты думают, что может быть иная причина, то они заблуждаются. В этот раз, когда я тоже помогал, Ян Гиллан не получил никаких денег, Тони не получил денег, я не получил денег – никто никому ничего не заплатил. Мы сделали это за идею, и это замечательно, когда ты можешь сделать что-то абсолютно бесплатно ради правого дела. Не думаю, что кто-то поимеет с этого какую-то прибыль, за исключением, разумеется, народа Армении, если сингл будет продаваться так, как мы надеемся. Только народ Армении имеет право на эти деньги.

А в каком стиле эти песни?

Это очень тяжелый рок. Песни о том, что видел Ян, когда приезжал в Армению. И там очень, очень мощный гитарный рифф, типичный рифф Тони Айомми. Это потрясающая рок-песня, очень мощная, и звучит она как отличная комбинация музыки BLACK SABBATH, DEEP PURPLE и IRON MAIDEN. Это очень хорошая песня и я желаю, чтобы она была оценена по достоинству.

А вообще, этот проект, WHOCARES, был одноразовым или у него есть какое-то будущее?

Ты имеешь в виду, не решат ли задействованные люди записать еще что-то вместе? Ну, меня не спрашивали, и я еще не слышал, собираются ли они записывать еще какой-то материал для проекта WHOCARES. Но если они спросят меня, конечно, я бы не отказался сделать еще что-то. Мне на самом деле очень понравилось. Это был первый раз, когда я играл с Тони Айомми, и у меня остались очень хорошие впечатления. Я уже играл с Нико МакБрейном и, конечно, я играл с Яном Гилланом (смеется), но в этот раз я получил большое удовольствие, это была великолепная рекорд-сессия. Так что, если они обратятся ко мне, мне будет очень интересно, и я думаю, что мы могли бы даже записать альбом вместе, кто знает.

Вы как-то разделяете свое творчество на песни и симфонические работы? Для вас это единая музыка или вы все же проводите какие-то границы?

Это на самом деле одно целое, мой способ выразить свои убеждения. Знаешь, если бы я был проповедником, то именно это я бы проповедовал – что музыка является единым миром. Не нужно навешивать на нее ярлыки, правда. Все дело в передаче эмоций, в том, чтобы люди услышали то, что их тронет. И мне нравится играть как с симфоническим оркестром, так и с рок-группой или с ритм-энд-блюз-группой. До конца своей карьеры я просто хочу делать музыку, которая радует меня и, надеюсь, других людей. Сейчас для меня основным направлением является исполнение музыки с оркестром, в этом столько счастья. Я играю с улыбкой на лице, я счастлив, я хочу находиться именно там. И если я смогу дать людям хотя бы половину того же удовольствия, что испытываю я сам, я буду счастливым человеком. Я искреннее верю, что музыка – это единый гигантский мир, и вы можете взять из него все, что вам понравится. Не нужно его делить, и тот факт, что я играл на хаммонде в рок-группе, вовсе не означает, что я не могу делать все, что захочу. Если это достаточно хор
Jon Lord
ошо для меня, и если я знаю, как это делать, - а я надеюсь, я знаю (смеется), - то я должен продолжать.

Вы хорошо знаете нотную грамоту. Вам нравится классическая музыка и вы играли во многих рок-группах, в которых музыканты не были так хорошо знакомы с нотной грамотой. Как вы реагировали на это? Были ли у вас какие-то проблемы в связи с этим?

Нет-нет. Я знаю, как записывать музыку нотами и как читать ноты. Многие из моих знакомых музыкантов – отличных музыкантов – не знают нотной грамоты. Но я не сноб в этом отношении, я не критикую их за то, что они не знают ее. Вот только молодым, начинающим музыкантам я бы сказал, что им было бы полезно научиться нотной грамоте. Не потому, что это какая-то интеллектуальная необходимость, но просто потому, что это полезно. А когда я работаю с музыкантами, не знающими нотной грамоты, мы разучиваем песни вместе, на слух, так что никаких проблем. Но я искренне скажу молодым музыкантам, что научиться читать ноты было бы полезно.

Это облегчает работу?

Например, если мне посреди ночи или во время перелета приходит в голову мелодия, я могу просто записать ее на нотной бумаге. Мне не нужно искать средства, чтобы напеть ее и записать на пленку. Так что это просто полезно, вот и все. Это не жизненно важно, как я уже сказал. Для рок-музыкантов это точно не такая уж большая необходимость, но это может помочь.

Как вы себя чувствовали в WHITESNAKE? Я спрашиваю, потому что в одном из интервью вы сказали, что вы пришли в группу просто от нечего делать, но ведь вы записали с ними шесть альбомов и остались с Дэвидом, даже когда все остальные музыканты ушли из группы в 1982 году.

Да, в некотором роде, это я и имел в виду, - в 1978 году я ничем не занимался и я даже не знал, чем хочу заниматься, и Дэвид попросил меня помочь. Честно говоря, я не собирался оставаться в группе больше года, думал просто помочь ему в самом начале. Но годы шли, мы записывали альбомы, ездили в турне, и я получал от этого удовольствие. Я не был активным членом группы, не принимал решений, просто играл на клавишных то, что им было нужно. Это была хорошая группа, и мне нравилось заниматься в ней музыкой. И только в начале 80-х я стал чувствовать некоторое разочарование от того, куда двигалась группа с песнями Дэвида, поэтому начал подыскивать что-то еще, и тут Ян Гиллан позвонил мне и спросил, не хотел бы я реформировать DEEP PURPLE, и, думаю, ответ был очевиден. Но я не считаю WHITESNAKE своим наследием. Я просто играл там на клавишных.

Так что, DEEP PURPLE для вас более родная группа.

Совершенно верно. Это было мое дитя с самого начала. Когда Ричи и я встретились в первый раз, у нас был общий взгляд на музыку, и я совершенно определенно могу сказать, что для меня DEEP PURPLE является гораздо более важным наследием. К нему я отношусь с большей страстью, чем к WHITESNAKE.

Мне всегда было интересно, когда у вас впервые появилась идея о том, что рок-группа может записать что-то с оркестром.

Еще до встречи с Ричи я услышал произведение джаз-бэнда DAVE BRUBECK QUARTET. Дэйв Брубек – американский джазмен, пианист, который был одним из героев моей молодости. И когда я услышал произведение, которое он сделал с симфоническим оркестром в середине 60-х, я подумал «Ух ты, о
Jon Lord
тличная идея!», а потом задумался, как это звучало бы с рок-группой, а не с джаз-бэндом. Так что, через год после того, как мы создали DEEP PURPLE, я понял, что у нас просто отличная группа, и сказал «Давайте попробуем». К этому времени у меня уже были кое-какие идеи, и когда в начале 1969 года я предложил это членам группы и менеджменту, они сказали «Давай сделаем это», и у меня было 4 месяца, чтобы написать произведение. Нужно было совместить мои задумки со звучанием рок-группы, но Ричи Блэкмор, Ян Гиллан, Ян Пейс, Роджер Гловер и я, мы были той самой группой, которая смогла бы сделать все это правильно. И я очень рад, что мы попытались, потому что это изменило мою жизнь.

“Concerto for Group and Orchestra” и “Gemini Suite” были записаны с участием членов DEEP PURPLE. Теперь, спустя столько времени, что нравится вам больше? Что оказалось лучше, “Concerto for Group and Orchestra” или “Gemini Suite”?

Я думаю более успешным оказался “Concerto for Group and Orchestra”. В нем содержится нужное противостояние, если можно так выразиться. Это музыка молодости, это молодой я пытается рассказать миру, во что он верит, во что он верил тогда и верит до сих пор. И звучание симфонического оркестра – это один из лучших звуков в мире, и звучание рок-группы – тоже великолепный звук, они чудесно звучат вместе. И это произведение рассказывает о попытке это сделать. Первая часть “Concerto” является битвой между ними двумя, вторая часть – это перемирие, а третья символизирует радость от того, как они звучат вместе. Это произведение рассказывает историю, рассказывает честно, со страстью и с определенным мастерством. Я думаю, эта вещь получилась лучше. Но позже, когда я делал “Sarabande”, у меня было больше опыта, поэтому “Sarabande” в гораздо меньшей степени является интеллектуальным упражнением. Оно о радости исполнения и написания музыки для симфонического оркестра и рок-группы, и я с нетерпением жду возможности сыграть его вам в ближайшем будущем.

В своем последнем турне вы исполняли “Concerto for Group and Orchestra” целиком. Изменилось ли что-либо в вашем восприятии этого произведения спустя 40 лет, прошедших с его записи?

Да, я бы сказал, определенно. Перемена произошла не со мной, но с миром музыки. Когда я написал “Concerto”, и когда мы впервые исполняли его, идея поместить на одну сцену рок-группу и оркестр была революционной. Теперь, конечно, это происходит все время, но люди все равно не пишут много такой музыки. Я имею ввиду, специально. Они просто исполняют рок-песни с поддержкой оркестра. Я же пытался и до сих пор пытаюсь писать музыку специально для рок-группы и оркестра. Я думаю, изменилось отношение симфонических оркестров к рок-музыкантам. Сейчас они гораздо лучше понимают рок. Когда мы впервые исполняли “Concerto” в 1969 году, оркестр нас вообще не понимал. Они не понимали кто мы, черт возьми, такие, почему мы играем на инструментах с усилителями, почему мы используем такую технику и так далее. Сейчас, конечно, в оркестрах много молодых музыкантов, которые выросли в окружении современной рок- и поп-музыки, так что они гораздо лучше понимают популярную музыку, чем это было когда мы начинали. Это и есть та самая перемена, но единственное, что изменилось для меня, это то, что я сам стал лучше. Я стал более хорошим исполнителем, композитором, я лучше понимаю оркестр, и я все еще делаю какие-то открытия. Но главн
Jon Lord
ое то, что изменилось отношение оркестров к рок-музыкантам, да и сами рокеры лучше понимают оркестры, чем в 60-70-х годах. И я думаю, публика более открыта для этого, чем 30-40 лет назад. Думаю, отношение изменилось к лучшему.

Вы большой поклонник хаммонд-органа, а каково ваше отношение к постоянно растущему объему использования синтезаторов и синтезированной музыки? И почему вы почти никогда не использовали синтезаторы?

Я пробовал синтезаторы в середине 70-х и снова пробовал их немного в WHITESNAKE, но в целом, я понял, что я гораздо лучше играю на хаммонде и пианино и понимаю эти два инструмента лучше. Я могу выдавать очень много различных звуков на хаммонде, а пианино – такой красивый и эмоциональный инструмент, и, честно говоря, я не чувствую необходимости углубляться в мир синтезаторов. Кроме того, очень много музыкантов, которые лучше меня умеют использовать синтезаторы. Например, Кейт Эмерсон и Рик Уэйкман – они прекрасно играли на синтезаторах. Меня устраивает то, что я знаю, но у меня нет никаких претензий к технологическому прогрессу и синтезированной музыке. Сейчас на клавишных ты можешь воспроизводить поразительное количество звуков и шумов, и я обеими руками «за», мне нравится прогресс. Но если говорить обо мне лично, то меня устраивают хаммонд и пианино.

Не могли бы вы рассказать нам немного о вашем проекте с Анной Фиби, скрипачкой?

Она мой новый друг, я встретил ее всего около года назад. И я надеюсь, что мы сможем сделать что-нибудь вместе, создать небольшую группу с нужными людьми, чтобы играть, я думаю, прогрессивный рок. Но мы еще не приступили к написанию музыки, поэтому стараемся держаться вместе, и поэтому я беру ее с собой в этот тур, чтобы она поняла, как я работаю на сцене с оркестром. Так что она будет играть с нами в России и в Италии в следующем месяце и далее. Она превосходный исполнитель, молодая, красивая девушка, играет на электроскрипке и на обычной скрипке, и я очень жду результатов нашей совместной творческой деятельности. Больше я пока не могу сказать, так как мы еще не начали сочинять музыку. Может быть, в это же время в следующем году я смогу сказать больше (смеется).

Значит, вы на начальном этапе сотрудничества с ней. Это всегда интересно.

Да, ты знаешь, это всегда замечательно, когда два музыканта видят что-то друг в друге, и чувствуют, что могут сделать что-то вместе. Как я уже сказал, мы пока не знаем, что это будет, но я очень уважаю ее как музыканта и исполнительницу, и я знаю, что она относится так же ко мне. Посмотрим. Все это очень увлекательно.

Недавно появилась информация о трехдисковом издании “Made in Japan”, и вы говорили, что не видели ни минуты из этих материалов. Как это произошло?

Я мало об этом знаю. Я видел что-то об этом на веб-сайте, но я даже не знал, что есть еще какое-то видео. Я думал, мы уже выпустили все, что у нас было с того времени, и мне на самом деле очень интересно посмотреть, что же это такое. Я сам еще ничего не видел, так что, боюсь, от меня тут мало помощи. Я просто ничего не знаю! (смеется) Но мне кажется, что если у них действительно есть еще какое-то видео того времени, это просто чудесно, потому что для меня это было самое лучшее время в DEEP PURPLE. Во время “Made in Japan” мы так хорошо сыгрались. Я бы сам хотел посмотрет
Jon Lord
ь видео, но для меня самого все это большой сюрприз.

Что ж, подождем. Но этот концерт, “Made in Japan”, многие журналисты и музыканты называют лучшим живым выступлением. Какое же волшебство вы создали тогда там, в Японии, что такого особенного было в этом концерте, что его упорно называют лучшим?

Думаю, все в группе в тот момент были на пике своих способностей, все играли очень, очень хорошо. Мы месяцы были в дороге, и мы отлично сыгрались, понимали друг друга, и даже хотя время от времени между членами группы могли возникать разногласия, у нас были одни цели, мы все хотели одного и того же. Мы верили в одно и то же, в то, что мы играли, и все это слышно на записи. Вы можете слышать напряжение между пятью музыкантами, каждый из которых является сильной личностью, и это напряжение возникает из-за любви к музыке, из-за уважения друг к другу, и вы слышите, как все это превращается в единое целое. Я думаю, поэтому запись получилась такой хорошей. Конечно, свою роль сыграли технические способности Мартина Берча, который продюсировал большую часть ранних работ DEPP PURPLE. Да, концерт был потрясающе записан, и группа играла невероятно хорошо. Сейчас я слушаю эту запись и говорю себе «Господи, хотел бы я сейчас так играть» (смеется).

Я хотела бы спросить о проекте THE HOOCHIE COOCHIE MEN. Как получилось, что вы стали его участником, и понравилось ли вам это сотрудничество?

Да, в 2003 году я был в Австралии, а там живет Боб Дейзли, который играл на бас-гитаре в RAINBOW, и у него там есть маленькая группа, исполняющая блюз, которая называется THE HOOCHIE COOCHIE MEN. Я собирался пробыть в Австралии несколько недель, и он спросил, не хотел бы я сыграть с ними. Мы дали вместе три концерта, и один из них был записан – мы выступали в очень известном блюзовом клубе The Basement в Сиднее. Они выпустили эту запись, и она стала очень успешной. Пару лет спустя они попросили меня помочь им в записи студийного альбома, и я опять согласился. Этот диск также пользовался успехом. Это было просто сотрудничество друзей, нежели что-то большее. У меня нет планов выпускать что-то еще с ними, сейчас я сам езжу по Европе с JON LORD BLUES PROJECT. Мы собираемся дать около 20 концертов, ведь это то, с чего я начинал, ритм-энд-блюз, я это играл в своей первой группе еще до DEEP PURPLE. Это великолепное чувство – вернуться к музыке своей молодости с людьми, которые знают, как ее играть.

Как я понимаю, вы не собираетесь записывать что-то вместе, просто даете несколько концертов?

Мы можем и записать что-нибудь, нам уже предлагали записаться с этим блюзовым проектом, и мы думаем об этом, потому что… почему бы и нет? (смеется) Это замечательная музыка, честная, открытая, несложная и даже простодушная. Так что я ничего не имею против записи, и, возможно, мы так и поступим.

Замечательно, мы будем ждать результатов. Еще один вопрос о вашем сольном творчестве: был ли у вас когда-нибудь альбом, который опередил свое время и был из-за этого неправильно понят публикой?

Думаю, можно сказать – это лишь мое личное мнение – что первые три или четыре альбома, которые я записал с оркестром, возможно, были неправильно интерпретированы, так как опередили свое время. Как я уже говорил, сейчас это воспринимается нормально, нет ничего необычного в том, что р
Jon Lord
ок-группа играет с оркестром. Но тогда, в конце 60-х и начале 70-х, это было невероятно необычно, так что можно сказать, что те альбомы опередили время. Некоторые критики говорили, что я пытаюсь умничать, хотя я никогда не пытался прослыть умником, вообще не думал об этом. Я не думаю о себе как об умнике, просто как о музыканте, который добился успеха и получает удовольствие от написания музыки. Но сейчас я чувствую себя отмщенным. Я чувствую, что поступил правильно. И если бы мне пришлось сделать все это снова, я бы ничего не изменил, сделал бы все точно так же.

А как вы относитесь к современной музыкальной индустрии со всеми этими mp3 и скачиваниями с Интернета? Не думаете ли вы, что mp3 и Интернет иногда убивают сам дух музыки, который так ярко чувствовался 30 лет назад?

Отвечая одним словом – да. Мне кажется, произошло что-то очень важное. Скачивая музыку из сети, вы не покупаете качество звука, ведь mp3 ни в коем случае не является хорошим качеством. И если группа или оркестр идет в студию, чтобы сделать запись, они очень упорно трудятся над звуком, чтобы сделать его красивым, широким и насколько возможно полным, а потом этот звук сжимается в mp3, загружается на компьютер, и его звучание нисколько не похоже на то, музыканты старались сделать в студии. Сейчас мы не покупаем звук, мы покупаем содержание. Песни и музыка превратились в товар, который мы покупаем как капусту, курицу и картошку. Теперь это товар широкого потребления. И это большой позор, но я думаю, что все как-то вернется на свои места. Думаю, в ближайшие годы кто-то изобретет способ передачи музыки слушателям с надлежащим качеством звука, и звук снова станет важным. Печально, что компании звукозаписи умирают, потому что в лучшие времена они играли важную роль, были частью процесса. Конечно, в худшие времена они были просто жадными бизнесменами, но когда-то они были важны для музыкальной индустрии, для будущего музыки. И это очень плохо, что они исчезают.

Ну и чтобы подвести итог под этим очень информативным и интересным интервью, какой совет вы бы дали молодым музыкантам, которые только начинают карьеру, начинают писать музыку? Что бы посоветовали им, чтобы в будущем они продавали не картошку, как вы говорите, а настоящую музыку, настоящий звук, эмоции?

Ты только что очень хорошо сказала (смеется). Мой совет: вы должны быть готовы, вы должны быть насколько возможно лучшими, и верить в то, что вы лучшие, и упорно трудиться. Публика не прощает, если ей подсовывают товар второго класса. Вы должны это своей будущей аудитории – стараться быть лучшими во всем, страстно верить в то, что вы делаете, и стараться найти свой собственный голос, я имею в виду, свой стиль, свое видение музыки. Не пытайтесь…

Копировать кого-то?

Нам приходится копировать кого-то, все мы так начинали. Когда мы молоды, мы стоим на плечах великанов, потому что эти музыканты становятся нашими героями, и мы говорим «О, я хочу быть как он», и только спустя какое-то время мы понимаем, что дело не в том, чтобы быть как твой герой, нужно быть настолько же хорошим, но своим собственным лицом. Ну а потом нужно стать лучше своего героя (смеется). Я думаю, это самый важный совет. Будьте настолько хороши, насколько это возможно. Будьте сильными, верьте в себя, и не разочаровывайтесь, если будете спотыкаться и падать поначалу –
Jon Lord
ничто не дается легко. Иногда нужно ждать, потом ждать еще, и ждать еще чуть-чуть, но если чему-то суждено случиться, то оно случится, и вот тогда вы должны быть готовы.

Большое спасибо за ваш совет и за эту беседу. Думаю, это самое интересное интервью, что мне приходилось брать у музыкантов за долгое время. Удачи вам во всех ваших начинаниях и работах.

Ты очень добра, спасибо. Мне тоже очень понравился разговор. Ты придешь на концерт?

Я точно приду.

Что ж, если будет возможность, подходи поздороваться и поболтать. Спасибо за интересные вопросы, увидимся. Пока!

Интервью: Wolfin
Вопросы: Blindman, Starbreaker, Wolfin
Перевод: Bansheerie
17 апр 2011
the End


КомментарииСкрыть/показать 11 )
просмотров: 4872




/\\Вверх
Рейтинг@Mail.ru

1997-2024 © Russian Darkside e-Zine.   Если вы нашли на этой странице ошибку или есть комментарии и пожелания, то сообщите нам об этом